Пойманный в смерть, точно в ловчую сеть, Я слушал, как пела печаль. Не знал я, сломав этой жизни печать, Как больно умеешь ты петь... Анонимный бард 5-й эпохи, известный как "Слепой страж"
Прохлада. Крики выпи. Шелест листвы. Звон ручья. Ручей! Я
встала и... я попробовала встать - все болело, руки не слушались, ноги
подкашивались. С трудом помнился путь через окраины Дол-Гулдура,
встреченные орки-разведчики. Волчьи отряды забредшие так далеко - с
какой целью? Как? Никем не замеченные?! Или же... замеченные. Но
поздно. Да и разведчики ли они?.. Двое урук и "волченок", величиной с
теленка. Бой был коротким - меткие стрелы прошили обоих орков, прежде,
чем они сообразили в чем дело. А вот тварь оказалась быстрее, и
последнее, что я помнила - колчан-стрела-выстрел-близко!!! И удар. И
темно. Потом вроде была долгая дорога, пешком, в полубессознательном
состоянии. А может, и не долгая, а такой лишь показалась. Я не
понимала, куда иду, знала только, что дойти до Леди Нэрвен необходимо!
Нужно рассказать о случившемся... Вот видимо здесь я и потеряла
сознание. Здесь? Это где? А кругом были ивы. Рядом меж корней
деревьев шелестел ручей, а по правую руку раскинулось платком озеро.
Августовская ночь склонилась над полянкой, синим покрывалом укрыла лес
вокруг и полянку, на которой я оказалась. Эх, до чего же болит все! Утром наверняка окажется, что все тело синее - здорово же отомстила мне тварь! А пока что, пока что...
Проснулась
я к вечеру следующего дня. И этот вечер принес сразу несколько
неожиданностей. Во-первых - я была почти в порядке, синяков и царапин
было совсем мало, и ни одно повреждение не приносило неудобства.
Серьезных ран не было вовсе. А у моего свернутого под голову плаща лежал лембас. Про
"эльфийские сухари" рассказывали такое, чему верить никакой возможности
не было. Говорили, к примеру, что здоровенному мужику одного такого
сухарика хватает на целый день - причем, не на день лежания на печке, а
день работы в полную силу, похода или битвы. Говорили, что сухари раз
от разу меняют свой вкус, становясь на языке тем, чего тебе в настоящее
время больше всего хочется. Говорили, что они лечат от разных напастей
- не то чтобы могли поднять смертельно раненого или исцелить чумного,
но вот если у тебя цинга или куриная слепота, или с голоду открылись
старые раны, или донимает кровавый понос - то это запросто... Люди, гномы да хоббиты всем этим байкам не очень-то верили. Я не верила, а точно знала: это правда. Умыться,
переодеться в рубашку из тонкого льна, что была в мешке, постирать
одежду - это оказалось не сложно, даже приятно. Боль уходила из тела,
усталость пропадала совсем. А теперь можно было и покушать. Лембас был на вкус как первые вишни... Тихо
спускалась ночь. Это место... было таким сказочным, что я даже дала ему
имя. леди Лютиен когда-то жила в подобном, и назвала я его в ее честь -
Ивовая Усадьба. Задумавшись я не заметила, как начала напевать:
Мотылек мой, мотылек, Как затейлив твой полет Не стремись на огонек - Огонек тебя сожжет...
От незатейливой старинной песенки сжалось горло...
Легких крылышек узор Разлетится в белый прах Не лети на мой костер - Вы горите на кострах...
Мало
кто из жителей Средиземья помнил эту горскую песню. Она почти совсем
исчезла, канув в воды Ульмо вслед за всеми песнями и сказками времен
Дагор Браголлах. Ей обучила меня леди Нэрвен, Галадриэль. Она всегда
плакала, когда пела ее, и невозможно было не плакать вместе с ней -
вместе с этой песней ушел в чертоги Мандоса ее брат. Так странно! Его
было невозможно не помнить, но имя его я так и не научилась произносить
без дрожи. Тогда я была совсем маленькой девочкой, а он уже правил
Нарогардом. И когда он ушел вслед за человеком, безумцем, спасителем -
я плакала вместе с ней... Вдруг мои размышления прервал голос, доносящийся с края поляны. Я замерла.
Если ищешь ты тепла - Вот тебе моя ладонь Пусть она не так светла - Но не жжется, как огонь.
Невидимый певец сделал паузу, и я присоединилась к песне.
Мотылек мой, мотылек... Ты не слушаешь меня Как прекрасен и жесток Золотой цветок огня..
Я
не обернулась. Менестрель ( а это был менестрель, в руках у него была
резная лютня, а из сумки выглядовала тонкая длинная флейта) прошел мимо
меня и присел у воды.
- Спасибо за еду. Он промолчал. А потом тихо спросил: - Ты знала его? - Знала... - еще тише ответила я. Я знала его так мало, и так давно! Но знала. Он
снова помолчал, а потом рассказал мне, что все это время рядом
находился патруль. И что я уже на границе Лориэнского леса. На мне был
старый дорожный плащ, сотканный здесь, в Керин-Амроте. Потому меня не
стали будить, и убедившись, что нет признаков опасных ран или болезни
оставили в покое, не отходя далеко, не подпуская в поляне зверей.Ближе
к полуночи появились и сами патрульные. Их было трое, рыжеволосый
Вилварин, эльф-нолдо с белыми волосами по имени Айменель, и высокий
черноволосый мечник, несомненный ohtar, Ильвэ. Он же принес с собой
флягу старинного "зимнего" вина, которое до боли напомнило... -
...те времена... Говорили, что я - нолдо, но своих родителей я не
знала. Они погибли в Дагор Браголлах, вместе с отрядом охранявших отход
Ородрета эльфов. Меня воспитал старый вояка, человек по имени Рандир.
Он был из Беорнингов, и хоть был очень стар для человека, знал воинское
исскуство лучше всех в округе. мы жили у речушки Сонной, неподалеку от
Бретиля. Но не долго я прожила с ним там, через несколько лет он начал
болеть, и в какой-то тревоге увез меня в Хитлум. Мерно горел костер.
Тихо разматывалась нить моих воспоминаний. Было и горячо, и холодно, и
больно, и сладко... Эта память не дает мне спокойно жить, но и не дает
мне умереть, напоминая об estel, о... - И однажды он умер. Самой спокойной смертью - в своей постели. ...Оттуда
я попала к леди Нервэн. Меня забрал эльф из их охраны, и я росла рядом
с ней. Потом... Потом было множество странствий. Я как снег на ветру -
меня носит из края в край, а теперь поползли эти черные слухи... И я
пришла сюда. Рассказать о том, что видела и узнать, что происходит в
здешним землях.
Подкрутив колки, Тинвион заиграл. Айменель,
достав из-за голенища маленькую флейту, подыгрывал - и все вместе
звучало как ветер в тростнике над звонким ручьем. На рассвете мы
тронулись в путь. Патрульные возвращались домой, мечник Ильвэ был из
личной охраны Галадриэль и Келеборна, и сейчас я вспомнила, что не раз
видела его, молчаливого строгого воина. Тинвион шел в Керин-Амрот, и
нам всем было по пути. Куда этот путь приведет меня в конце концов?..
Nilmo vanwa ar hecil vantala, Haryan ha'iya-vaha'iya mi'rie: Lo'te loctala, su're lindala, Alassenya na' alat sinome.
Na'n hlaranye i simpa Yavio, Telpine ilmenyelli tingala, Na'n cenanye i fanya pantala We i alquo ra'mar mi Fanyamar,
Ar enyalan i nyere oiale, Nyere ya'n ena'nye i neuro, Ar no'anya Nu'menna hlapuva, Ar hendinyar topuvan matinen.
А
она молчала... И улыбалась. Знаете, она может показаться даже строгой,
но когда улыбается, то кажется, будто вам улыбнулось солнце. Я
вспомнила все лишь теперь. Теперь, когда не осталось шрамов и боли,
теперь, когда я прочла ее дневник... Слезы сами полились из глаз, перед
которыми снова появились смутные картинки...
...Большая,
древняя, и все еще плодоносящая яблоня, и обнимающая ее девушка...
Тогда я даже не могла вспомнить, где видела ее, а только на крае
сознания искрой вспыхнуло узнавание. И снова померкло.
А
теперь вспомнились и глаза, и улыбка, и отливающие солнцем волосы.
Теперь стало понятно, как я смогла дойти, куда так рвалась. Теперь
стало понятно, отчего очнувшись в Лориэне я не чувствовала тревоги.
Теперь я могу снова улыбаться и смеяться.
Благодаря тебе, моя
oselle, Долориэль...Наши пути соединились, наши жизни переплелись, и я
теперь постараюсь вернуть свой долг, за спасенную жизнь и излеченую
память. Мой лук и стрелы будут беречь тебя, сестричка! Разогрейте мне руки, разотрите мне ноги Мои мысли избиты, как ступни о дороги Долгий путь мой остывший - облака в ноги пылью Мне сказали - искать. Объясниться забыли. Ночи светлые плыли вслед за днями пустыми Глаза в небе искали то, что я так любила Где огни светлячков над дорогой кружатся Я искала свой дом, где б хотелось остаться Долгий путь мой пылится, я устала от странствий И входя в двери дома, мне хотелось смеяться! Тавариль Тасарэ
Спасибо вам, кто встретил меня на пороге своего дома!..
